Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези - Страница 368

368

простым людям, а разрешено только кругу приближенных к власти, это всегда против человека и прогресса. В ряде этических систем строятся аргументы, обосновывающие право властей на тайну. Как правило, главный аргумент: необходимость защиты от внешних и внутренних врагов. Государство без права на тайну проиграет войну государству, имеющему это право. В прошлом веке такой аргумент выглядел убедительным. Но в начале XXI века в ходе нелепой «Войны против терроризма» его убедительность поблекла. А после того, как Меганезия, вообще без государства и без института государственной тайны, выиграла подряд две войны против Западного альянса, можно списать этот аргумент в утиль.

Стэйси Вакехиа, как прилежная студентка подняла руку и спросила:

- А как насчет того, что в Меганезии есть разведслужба INDEMI?

- Я ждал этого возражения, Стэйси. Да, есть INDEMI, но секретность в деятельности незийской разведслужбы не институциональна, а функциональна.

- Найджел, я не поняла: что значит, там секретность функциональна?

- Это значит, - ответил он, - что секретность применяется в каждом случае только для конкретных, понятных целей. Такая секретность естественна, она есть в деятельности каждого человека, и заложена даже генетически. 5-летние дети сам изобретают игры, состоящие в припрятывании чего-то своего, и в поиске припрятанного другими.

- Верно, - согласилась репортер, - ну, а что значит: секретность институциональна?

- Это часть симптоматики ожирения власти при переходе от первобытного вождизма к государственной бюрократии. Вождь стаи шимпанзе - функционален. Если вы просто понаблюдаете за стаей, то легко поймете, для чего и когда он нужен. Государственная бюрократия, это нечто иное. Не функциональная часть стаи, или общества, а паразит, старающийся перехватить и перераспределить как можно больше ресурсных потоков. Государственная тайна, как и государственная цензура, это ожирение власти по линии информации. Ожирение идет также по другим линиям: семейно-сексуальной, военно-оружейной, материально-экономической, и прочих. В перспективе, бюрократическое государство будет неизбежно раздавлено собственным весом, но это отдельная тема.

- Да. Найджел, и хотелось бы зарезервировать на какой-нибудь день беседу об этом.

Профессор Эйк согласно кивнул и улыбнулся:

- Располагайте мной в любое время, когда застанете меня незанятым.

- Ловлю вас на слове! - объявила мисс Вакехиа, - А сейчас давайте поговорим о вашей миссии волонтера-посла доброй воли UNICEF по новой проблеме Тимора.

- Давайте, - согласился он, - только проблема не новая, а старая, которая предсказуемо обрушивается на Тимор при каждом военно-политическом обострении. Страна крайне бедная, технически слаборазвитая, и с дефицитом пресной воды. Как только какие-то политические силы дестабилизируют полуживую экономику Тимора, там происходит падение из нищеты в голодную катастрофу. Вот, вкратце, суть проблемы.

- Понятно, Найджел. А правда ли, что многие ваши друзья открыто говорили вам, что принципиально вам лучше было бы отклонить предложение UNICEF?

- Правда. Это мнение 32 процентов моих друзей на блоге. Но 41 процент высказались наоборот, за принятие предложения, я согласился стать волонтером-послом.

Лицо девушки-репортера выразило искреннее удивление.

- Найджел, получается, что вы не сами решили согласиться?

- Получается, - ответил он, - что я не нашел в себе достаточно воли в данном случае, и открыто, честно делегировал это коллективу людей, которых я уважаю.

- А-а… Можно подробнее?

- Нужно! - уточнил Эйк, - Нужно подробнее, поскольку такая проблема выбора очень типична для ученых-публицистов с независимой личной позицией. Есть такой меткий журналистский термин: Альтернатива Слезинки Ребенка. Образ этой самой слезинки заимствован у Достоевского – русского литератора и философа XIX века. Собственно, альтернатива формулируется так. Допустим, есть рецепт гармонии и счастья для всего человечества. Но чтобы рецепт сработал надо замучить одного ребенка. Ваш выбор?

- Мой? - переспросила мисс Вакехиа.

- Да, ваш. Как вы решили бы эту альтернативу?

- Э-э… Замучить, имеется в виду насмерть?

- Да, в этом весь смысл. Но не обязательно делать это лично. Надо просто объявить.

- Э-э… Черт побери! Я не готова!

Профессор философии выразительно развел руками.

- Вот ваш выбор, типичный для цивилизованного человека западной культуры.

- А-а… Какой правильный ответ?

- Что вы, Стэйси! Это не физика, тут нет правильного ответа, но есть несколько этико-философских концепций. По Аристотелю: из двух зол надо выбирать меньшее. Итак: в негармоничном обществе будут замученные дети, их намного больше одного - значит, рецепт надо выполнить. И противоположная концепция: при выборе из двух зол надо выбирать то, что без насилия с нашей стороны. Значит, рецепт надо отвергнуть. Пусть погибнут хоть миллион детей, но мы не запятнаем себя убийством одного невинного.

- Черт побери! - повторила Стэйси, - мне не нравятся обе. А может, есть что-то еще?

- По условию задачи, - ответил он, - третьего не дано. Ответ да или нет. Но, к счастью, реальный мир не допускает возникновения таких задач. Реальные задачи - открыты во времени и пространстве, они не сводятся к одному акту выбора с одним результатом.

Стэйси Вакехиа глубоко вдохнула и шумно выдохнула.

- Уф! Как все непросто… Но, какое отношение имеет ваша миссия волонтера-посла к Альтернативе Слезинки? Ведь речь не о том, чтобы кого-то замучить, а наоборот.

- Да, - ответил он, - казалось бы, наоборот. Речь о том, чтобы спасти

368