Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези - Страница 272

272

- Итак, она догадывается. А как она реагирует на это?

- Знаете, святой отец, странно: будто ее веселит это. Я попробовала бы рассказать, но сомневаюсь, допустимо ли на исповеди говорить о чужих грехах.

- Я разрешаю тебе, дочь моя. Рассказывай.

- Да, если вы разрешаете, то… Я знаю, что мисс Малколм бывает с разными другими мужчинами. Она даже не скрывает этого. Будто это, как выпить чашку кофе с кем-то.

Коннор Макнаб спокойно прокомментировал:

- Ничего удивительного. Мисс Малколм 15 с половиной лет. В прошлом большинство девушек ее возраста уже были замужем.

- Но, святой отец! Ведь мисс Малколм не замужем… И она с разными… Это же грех.

- Сейчас, - ответил он, - грех совершаешь ты, а не мисс Малколм. Ты судишь.

- Ох… О боже… Простите меня, святой отец!

- Бог простит это тебе, ведь ты судила не со зла, а только увлекшись при рассказе. Но, поскольку слово сказано, следует разобраться. Скажи, хорошо ли ты знаешь библию?

- Я… Я не уверена, что хорошо знаю, но я прочла всю библию несколько раз.

- Если ты прочла, то ты помнишь историю Сары, жены Авраама.

- Да, святой отец, конечно, я помню.

- И… - продолжил он, - …Ты помнишь, как Сара отдалась фараону в наложницы, что позволило семье Авраама обустроиться в Египте. Разве для Сары это был грех?

- Я… Я не знаю. В библии не сказано, что это было.

- Не сказано, значит: нет, иначе было бы сказано. Или ты сомневаешься, дочь моя?

- Нет, конечно, я не сомневаюсь, святой отец.

- Далее… - сказал Макнаб, - …Не забывай, что фольклор канаков одобряет легкость в соитии, если это отвечает встречным желаниям, и не несет злого умысла. Кроме того, фольклор канаков осуждает ревность, считая ее недостойным и глупым чувством, как зависть, осуждаемую, также в католической традиции, как очень серьезный грех.

Сестра Ия чуть слышно вздохнула.

- Да, я… Я знаю. Я поняла это.

- В таком случае, дочь моя, тебя не должна удивлять реакция мисс Малколм.

- Но, святой отец, я не поняла: что мне делать с моим влечением к ним обоим?

- Это, - ответил он, - зависит от того, намерена ли ты вернуться в монастырь Эсаала.

- О, нет! Я знаю, что связана монашеским обетом, но это выше моих сил. Пожалуйста, святой отец, не требуйте, чтобы я вернулась туда!

- Не бойся, дочь моя. От тебя не потребуется исполнение ошибочно данного обета.

- Ошибочно? – с изумлением, переспросила она.

- Ты слышала, - сказал Макнаб, - и ты сама понимаешь, что это была ошибка. Сам бог очевидно указал тебе на это, когда монастырские стены, вопреки твоим надеждам, не защитили тебя от телесного насилия. Или ты сомневаешься, что бог все видит?

- Конечно, я не сомневаюсь, святой отец. Но… Как бог мог допустить такое?

- Запомни, дочь моя. Бог, сотворив людей, подарил им жизнь и свободу воли, которая обращается к добру или злу. Если бы бог стал защищать нас от наших же злых дел, то пришлось бы истребить всех людей, ведь каждый человек порой творит зло…

После этих слов, апостол Папуа сделал многозначительную паузу, и затем объявил:

… - Но, тебе бог дал знак, послав тебе добрых самаритян, как ты сама говорила.

- Я… Я не понимаю, святой отец. Если это был знак, то… То что я должна делать?

- Жить, - ответил он, - ты должна жить, верно применяя дарованное тебе. У тебя есть природная внимательность, пытливый ум, и телесная красота. Что тебе непонятно?

- Телесная красота, … - откликнулась она, - …Это причина домогательств. Что в ней хорошего? У меня, и у других красивых девушек, только неприятности от этого.

- Дочь моя! - строго сказал Макнаб, - Думаешь ли ты, что бог ошибся, когда сотворил телесную красоту, и даровал людям чувство прекрасного?

- О, нет! Конечно, нет! Я не могла так подумать!

- Но, ты не только подумала, ты даже сказала. Тебе надо отбросить эти мысли, чтобы получить действительное отпущение. Отбросить не на словах, а на деле. Ты готова?

- А-а… Да, святой отец. Но я не знаю, как это: отбросить на деле.

- Сейчас ты узнаешь, как, но тебе потребуется сила воли. Уверена ли ты, что готова?

- Да! – выпалила сестра Ия, стараясь почувствовать хоть каплю уверенности.

- Хорошо, дочь моя. Знаешь ли ты историю леди Годивы, графини Мерсисайд?

- Да, ведь леди Годива основала бенедиктинский монастырь в Ковентри.

- Но, - произнес Макнаб, - слава леди Годивы произошла не из этого.

- Да, - прошептала сестра Ия, и стремительно покраснела.

…

Примерно в 1040 году Леофрик, граф Мерсисайд, решил обложить горожан Ковентри непомерным налогом, а прекрасная графиня Годива упрашивала его не поступать так бесчеловечно. Тогда граф грубо пошутил: он пообещал отменить налог, если графиня проедет обнаженная по всему городу. Он полагал, что Годива не готова на это, но она выполнила условие: оседлала коня и, раздевшись догола, проехала через Ковентри. В современном Ковентри можно увидеть соответствующий конный памятник, а также, в первых числах июля поучаствовать в карнавале, учрежденном в честь леди Годдивы.

Сестра Ия (с подачи патера Макнаба) решилась на сходный поступок, но без коня, и с пластиковым бочонком «чикаго-файр» - безалкогольного коктейля из смеси выжатого ананаса и перца-чили. Обычно «чикаго-файр» смешивают перед употреблением. Но, в данном случае (как указано выше) был готовый коктейль в бочонке: новая фишка сети пиццерий «Чиполлино». Впрочем, главной фишкой для конкретной группы клиентов - участников симпозиума на площади, стал не бочонок (заказанный ими по телефону), а персонаж, доставивший этот заказ. Очень красивая обнаженная девушка с осторожной грациозностью несла бочонок на плече... В отличие от леди

272